Саша Морозов

Стихи

1987 - 1988 г.г.

О школьных друзьях

Рано утром на работу,
Подавив чуть-чуть зевоту, 
И одев десяток шуб,
Люди по снежку бегут.
А на улице мороз
Так и щиплет всех за нос.
Люди клацают зубами
И быстрей бегут ногами.
Кто куда бежит сейчас
В этот ранний темный час.
Ты, читатель, не забудь
Проследить героев путь.
Только ты прочтешь у нас
Не про этот ранний час.
Ты увидишь жизнь людей,
Бывших  маленьких детей,
Что учились вместе с нами,
Были честными парнями, 
А теперь кто как живет:
Кто-то жизнь свою клянет,
Кто-то только спит да жрет,
Ну, а кто-то не поддался,
За людское счастье дрался.
Ты, читатель, погляди,
Как ломает жизнь людей,
Если сможешь, осуди
Бывших маленьких детей.

Димон Ревенков работает в тресте,
Крепко и прочно сидит он на месте.
Днем до шести он на счетах считает,
А по ночам дома штангу тягает.
Громко по стенам он штангою бьет,
Так как жены он никак не найдет.
Грустно от этого Димке, хоть плач,
Стал наш Димон опытный драч.
Часто Димон покупает Плэйбой,
Тайно, с опаской тащит домой.
Дима колдует, вся штанга склизка,
Кто же пойдет за него, дурака?

Рисует Андрюша мультфильмы у нас,
Мальвина, Пьеро, Карабас Барабас.
И множество разных красивых зверят
С картинок его уныло глядят.
Сейчас он готовит новый мультфильм,
Работает он на «Грузия-фильм».
Мораль в том мультфильме такая лежит,
Не всяким ее понять надлежит:
Зашел как-то парень в враждебный аул,
Тот, кто это видел, садился на стул
И сильно ревел, 
Как мог и хотел
Над бедным парнишкой,
Скромнейшим грузишкой,
Который под крики
Забился, затих и погиб.
Надеюсь, мой друг, 
Что ты понял мультфильм,
Который поставлен на «Грузия-фильм»
Андрюшкой и множеством разных грузят,
Таких, на которых печально глядят.

Автобусы, трамваи и машины...
А мне троллейбус нужен позарез,
Но у него, скорей всего, спустили шины
И он теперь задерживает рейс.
Мне надо, где болото и туман,
Где завтра ожидают камнепада,
Где ляги скачут тут и там,
Но мне туда уж очень-очень надо.
Меня в болоте этом очень ждут,
Мне Алка серной в уши лишь желает,
Она мне ей уж руки-ноги мочит...
Алка - наш классный руководитель,
ГромкоРугатель и громкоХвалитель.
Если ругает - вонючей свиньей,
Если захвалит - ты главный герой.
Если забыл что-то - ты уж хаврюшка,
Уши почистить нужно немножко.
Уж и ругает ослом и бараном,
Лягой, змеей и старой вороной.
Любит она языком почесать,
Что рассказать иль вопрос всем задать.
Если уж слово возьмет - всех ругает,
Сорок минут или час выступает.
Школу закончим, и внуки родятся -
Имени Алки будут пугаться.

Леха Печуркин - великий ученый,
Делает утром белок кипяченый,
Делает, думая грустно о том,
Что не принес он желанного в дом.
Леша Печуркин женился недавно.
И погулял он на свадьбе исправно.
Но началась жизнь совместная их - 
Леша Печуркин расстроился вдрызг.
Ну, на кой черт такая нужна?
В доме не делает она ни рожна.
Сам себе утром завтрак готовит.
Ну, а она только жрет и злословит.
Чуть не весь день на подушках лежит,
Встанет, пожрет и снова сопит.
Только и знает, что в гости ходить,
И чепуху языком городить.
Премию Лехину всю прогуляла,
Сорок пять тысяч - только начало...
Леха закончил трапезу эту,
Сел в инвалидку, поехав в «Диету».
Там он купил себе молоко -
Почки шалят, да и сердце не то.
Сколько наш Леха вещей изобрел,
Только он счастья себе не нашел.

Добрый Шимон наш - морской капитан.
В море он плавает, словно таран.
Шмоток с загранки привозит - не счесть,
Дома его дожидается тесть,
Теща, жена и десять ребят -
Мужа и папку увидеть хотят.
Только Шимон наш в рейс снова ушел,
Телку за морем другую нашел.
Там погулял и снова домой
К детям жене и тестю с тестой.
Так и вся жизнь у него пролетела,
Как стрекоза у Крылова пропел он.
Старость - не радость,
И дети ушли.
Годы, как птицы, летели, прошли.
Жизнь его вот уж подходит к концу,
Жить уж немного осталось старцу...
Но молода его красна кровь -
Спит он в кровати с молоденькой вновь...

Шпаков Сергей гулял, уж не счесть.
Дети повсюду у Шпакова есть.
Мальчики, девочки пестрой толпой
Скачут за Серым как на водопой.
Матери рядом понуро стоят
И на Сергея печально глядят.
Ну, а наш Шпаков весело шел,
Новую бабу себе он нашел.
Сейчас погуляет и бросит ее.
И жизнь хороша, и жить хорошо.
Новую бабу найдет он опять...

Славик-Прохарик в пустыне живет,
Славик-Прохарик цистерну везет.
Спирт в той цистерне до верху налит,
Славик-Прохарик на крышке сидит.
Время от времени крышку снимает
И выпивону себе наливает.
Красненький носик, опухшие веки -
Вот что осталось от сей человеки.
Раньше, бывало, любил он гульнуть,
С бабой поспать, выпивону соснуть.
Ну, а теперь постарел и одрях,
Тихо сидит с папиросой в зубах.

Донченко Вова у нас дипломат.
От СССР он всегда делегат.
Ездит он в разные южные страны,
Типа Корея, Панама, Афганы.
Там он народам жизнь улучшает,
И по шеям ото всех получает.
Злы на Володеньку крепко душманы, 
Мины ему подложили в карманы.
Мина рванула - ему ничего,
Только яичек нет больше его.
Ходит теперь по Москве он с протезом,
Больше не ездит в загранку на съезды.

Пашка сегодня проснулся не в духе,
Сразу с размаху прихлопнул три мухи.
Выпил он чаю с кружком колбасы,
Ну, и подергал себя за усы.
«Надо мне, - Пашка подумал, - учиться,
Ну, а то так никуда не годится:
Что ни скажу - все в плачь или в смех,
Шут я иль клоун везде и для всех?
Ну, а еще пора мне жениться,
Ну, а то так никуда не годится.
Сорок пять лет, а еще холостяк.
Думают все, что я старый дурак.
Ну, почему до сих пор не женюсь?
Может в мужья никому не гожусь?
Ну не идут за меня-дурака,
Может с того, что мой член чрез плечо?»
Пашка, сидя за столом, размечтался,
Будто он Рембо самим оказался,
Всех удивил он силищей своей,
Вышиб он разом пятнадцать дверей,
В терем к царевне он первым добрался,
Ну, и руки у нее домогался.
Ну, а царевна ему говорит:
«Хоть и силен ты, да член твой не льстит,
Я не пойду за тебя-дурака»...
Пашка очнулся, сидя у стола,
В чае холодном чаинка плыла,
Громко будильник песнь свою пел,
Пашка к работе опять не успел.

Струкова Лена сидит в КПЗ,
Пьяная драка на улице «З».
Лена огрела троих мужиков,
Двое подохли, один чуть готов.
Рядом охранник с Леной сидит,
Косо охранник на Лену глядит,
Крепче он держит свой пулемет,
Черт ее знает? А вдруг оторвет?
Но Леночка наша - «стреляный гусь»,
Крикнет охраннику: «Тебя не боюсь!»,
Крикнет и сразу замолкнет навек -
Жил человек и сдох человек
Синий кусок вместо ....... торчит.
Ленка ему: «Ах ты черт-паразит!»
Леночка плечиком дверку взломала,
Ну и решетку рукой разломала...

          1988-1989 г.г.

* * *

Безумец пал на поле битвы
От меткой вражеской руки.
Не помогли ему молитвы.
Он похоронен близь реки.
Над ним солдатский крест вознесся, 
В прохладе плоть его лежит,
И разум ввысь его унесся.
Все. Жизнь окончена. Убит.
И дома все уж отревели,
Нельзя же вечно всем реветь.
Жена лежит с другим в постели,
Нельзя же вечно ей вдоветь.
В холодной сумрачной могиле
Лежит мертвец не первый век.
Мечтает о людском он мире,
Чтоб жить как все, как человек.
Лишь редко лунными ночами
Выходит он на бренный мир
Под звезд, мерцающих лучами,
Идет туда, где раньше жил.
Идет дорогами ночными,
Идет лесами он густыми,
Подумаешь, что путь далек,
Для мертвеца не важен срок.
Придет к родному он порогу,
А там лишь трубы вверх торчат.
Посмотрит вдаль он на дорогу -
Глазницы болью говорят.
В живых уж нет, кого он помнил,
С кем он дружил, кого любил,
Кто был ему так близок, мил,
Всех тех, кем так он дорожил.
На пепелище уж от древа
Пустился тоненький росток,
Но нет тут материна чрева,
Разумной жизни кончен ток...
Поля бурьяном уж покрыты,
Давно не трогал землю плуг,
Тела в могиле уж зарыты,
Крестами весь усеян луг.
Мертвец поднял свои глазницы
К высоким белым облакам,
Где пролетают стайкой птицы,
И заскрипели кости: «Там!
Наверху! Внемли мне, Боже!
Неужто Ты не видишь сам?!
Неужто Ты считаешь тоже,
Как будто войны нужны нам?!»
Но нет ответа ему с неба,
И нет до нас делов богам.
Но я ответ вам, братья, дам:
Сам человек стать умным должен,
Мир обойдется без богов,
Коль потеряет дураков.

* * *

Этот тяжелый металл,
Он всех околдовал,
Он сегодня звучал
В этом зале.

Нам без него не жить,
Металл легко не убить,
Хоть иногда бывает он
В опале.

Но если металл уйдет,
Мы жизнь продвинем вперед,
Детям пора придет
Его узнать.

Металл вернется опять,
Чтоб вновь с эстрады звучать,
Чтоб вновь наш разум пленять
Мечтою.

Гений тот человек,
Что им обессмертил век,
Что Землю заставил звучать,
Что нас заставил кричать.

* * *

Здесь космос, здесь не то, что на Земле,
Здесь холод, мрак, и риск, и вязь тревоги,
Но мы летим-летим к другой звезде,
Мосты горят, обратно нет дороги.
Туда-обратно - молодость пройдет,
Домой вернемся дряхлыми старцами,
Ну, что ж, пускай, но мы летим вперед,
Мечта открытий, риск -
Вот наше знамя!
Когда-нибудь кто-то на Земле
Откроет, как летать быстрее мысли...

* * *

Стихи помогут в этом мире
Невзгод туман преодолеть,
Забудемся немного в мире -
Там, где не хлещет жизни плеть.

* * *

Почему люди есть, если им вдруг сказать: «Пойдем,
Люди гибнут вот там, мы с тобой их спасем».
Он ответит: «Спасать!? Мне на них начихать.
Да к тому же зачем? Не поможешь ты всем».
Почему каждый червь себя мнит выше всех,
Хоть живут у него на душе черные мыши?
Поселились они навсегда,
И на них не влияют года,
И живут они там, и живут,
И тихонько душу скребут.

* * *

Вот снова я в деревне,
Сижу я у костра,
В руках моих гитара,
И шепчется листва.
Забуду я невзгоды,
Пусть жизнь замедлит бег, 
И пусть глядит на пламя
В волненье человек.
Костер - он очищает
От суеты мирской,
Как счастлив я, гитара,
Что ты сейчас со мной.
И пальцы бьют по струнам,
И зажимают гриф,
И все вокруг, как сказка,
И жизнь сейчас, как мир.

* * *

На планете чужой
Повстречался с тобой.
В легкой тунике шла
Меж прекрасных цветов.
Шла, по полю ты шла,
Да мне в сердце вошла
И заполнила мир
Моих снов.

* * *

Звездолета корма
Стала крышею нам.
Спал спокойно 
Движок за бронею.
И ученым «виват»,
Что создали фрегат -
Без него б не увидел
Тебя я.
Твои волосы я
В пальцах бережно мял,
Целовал тебя снова
И снова.
Но... проснулся и вдруг
Как-то серо вокруг -
Нет еще звездолета 
Такого.

* * *

До дома уже невозможен полет,
А связь навсегда прекратилась.
На скалах распорот лежит звездолет,
Экспедиция не возвратилась.
Скафандра подошвы тонут в песке,
И красное солнце восходит,
А жить уж немного, кончено все,
Кислород понемногу уходит.
Часов через шесть опустеет баллон,
Сниму гермошлем у скафандра,
Вольется мне в легкие липкий глоток,
Ну, что ж, делать нечего, ладно.
Вдохнуть в грудь метана - дурацкая смерть,
Но мне выбирать не приходится,
Один на планете, и скалы кругом,
Гранит и тот даже слоится.
Ну, вот и конец мой уже наступил,
Истек кислород за плечами,
Запомните все: меня космос убил,
Тот, что так манит ночами.

Песня

Никогда, никогда не пройдет эта темная ночь,
Никогда, никогда не засветит нам радость солнце,
Расстаемся, друзья, и ничем нам уже не помочь,
Никогда, никогда радость встреч к нам уже не вернется.
Почему, почему в нашей жизни так много разлук,
Почему, почему в нашей жизни так много прощаний,
Почему мы всегда говорим: «До свидания, друг»,
И при этом навалим гору обещаний?
Будто будем встречаться все время с тобой,
Будто будем звонить, иль писать, коли нет телефона,
На всю жизнь расставаться как будто невмочь,
Хоть сейчас прямо вниз головою с балкона.
Но проходят недели, года, десятилетия,
И лишь изредка, если нахлынет тоска,
Вспоминается друг, с кем гуляли мы в детстве,
И душа прямо жаждет звонка.
Но забыт телефон, а иногда даже имя.
Почему так паршиво устроен наш мир?
Забывается дружба, любовь, обещания,
Подается на блюдах на пир.
И я в память нырну, борозду оставляя,
И из самых глубин извлеку телефон:
«Позовите его», а в ответ: «Я такого не знаю?»
Переехал куда-то он...
                  
                   август 1989 г.

* * *

В космосе звезды тоскливо мерцают,
Где-то вдали потерялась Земля,
Там, где снега по-весеннему тают, 
Там, где далекие плещут моря.
Звезды кругом полны тревоги,
Никому не известен наш удел, 
В космосе нет ни одной дороги,
По которой уже кто-нибудь пролетел.
Может когда-нибудь дети далеких столетий
Будут на рейсовых звездолетах летать,
Только нам это с тобой не светит,
Только потомкам величия звезд не понять.
Разве поймет современный турист в теплоходе
Прелести встреч чаек и бурной волны,
Вместе со шхунами предков из жизни уходят
Их помыслы, их надежды и их мечты.
Пусть же всегда человек к чему-то стремится,
Пусть он рискует и черт с ней, с гробовой доской,
Пусть человек никогда ничего не боится,
А если боится - умом, а не душой.
Ветер, запомни слова этой песни,
И пронеси ее через века.
Пусть же мальчишка далеких столетий
Вздернет свой нос и посмотрит на облака.
Пусть же стремится на лодке в открытое море,
Рвется к планетам чужим или стекла пусть бьет.
Помните, взрослые,  - это не горе,
Горе, когда его детство пройдет.		   
               
                      Январь 1990 г.

* * *

Бывают всегда неудачи
Хоть раз в этой жизни большой,
Бывает, мы горько плачем,
Бывает, страдаем душой.
Бывает, мы бьемся о стенку, 
Не зная дороги вперед,
Бывает, летим, сломя шею,
Не зная, где омут, где брод.
Да, разное в жизни бывает,
И светятся звезды тревог,
И каждый из нас размышляет, 
Что выбрать из многих дорог.
И кто-то пускай ошибается,
А кто-то пусть двинет в обход,
Но кто-то все ж к цели пробьется
Под градом житейских невзгод.
               
                Лето 1990 г.

* * *

На Авгия Геракл взглянул угрюмо,
Лопату взял и кирзовый сапог,
Сморкнув в ладонь плевок,
В сердцах помянув кума,
Воткнул лопату в гравий и песок.
Трудился день и ночь. Без сна. Без перекура.
Чтоб воды Нила повернулись вспять.
И ночь сменялась днем, и дрыхла агентура,
Смотревшая за ним, не вздумал чтоб бежать.
А он копал и пел, спокойно, без надрыва,
Размеренно, легко, за метром кубометр,
Вонзалась сталь в песок, склонялись ветки ивы,
И мух гонял вокруг Авгия толстый  смерд.
Прошли года, века. Земля сменила имя,
Пришла и вновь ушла от Бога благодать,
Не изменился лишь Авгий и .......,
Которую нам всем приходится копать.

* * *

Проводили меня аж до лифта,
И пальто на прощанье одели,
Я сегодня прочитал Джона Свифта,
Он украл у меня все идеи.
И теперь я хожу безидейный,
И пальто на спине не на месте,
Беспартийный, беззнатный, безсмейный,
И с желанием чудовищной мести.
Я найду его, где бы он ни был,
И змеей укушу за лодыжку,
Истопчу его гиппопотамам, 
Разорву его чертову книжку.
Я спляшу на нем танец жирафа, 
Растяну его кожу на ветках,
Замурую его у Наф-Нафа,
Утоплю в кровожадных креветках.
Я найду его, что бы ни стало,
Я пальто его теплым накрою,
Поцелую, скажу: «Бог с тобою!»,
А идей я и новых нарою.